Вена

Поверьте, Вена – один из самых красивых городов Европы, доверху наполненный роскошной имперской архитектурой, музеями с калорийными собраниями шедевральных полотен и улицами, что хранят в себе больше русского, чем некоторые думают. Ведь именно Вена сыграла для нас особую роль в истории – истории революции, став инкубатором идей и личностей, убежищем для бежавших от царской цензуры русских интеллектуалов.

Только представьте, как в Вене, городе королей и музыкантов, в начале двадцатого бурлил котел с наваристым супом из революционеров, философов, анархистов, журналистов и экономистов – людей, перевернувших историю России, – и я, с ощетинившейся кожей от мурашек, бродил по роскошным симметричным улицам с красным от страсти сердцем, почтенно колотящимся от ощущения гармонии между прошлым и будущим. Широкие бульвары превращались в узкие улочки, взгляд порхал от барокко к модерну, повсюду пахло шоколадом и скрипичным лаком.

От восхищения и ароматов штруделя, вьющегося из-под каждой двери ресторана, голод не заставил себя ждать. Думал ли я, куда пойду на обед? Ни секунды. Фигльмюллер с его часовой очередью был единственным верным решением, ведь именно там я планировал хорошенько согрешить, купив избитый лист телятины, доведенный до золотистого цвета в бульоне из кипящего масла. Три миллиона калорий, сотня оттенков вкуса и дьявольская радость от греха. Шницель, свисающий с краев тарелки, миска капустного салата и поллитра ледяного безалкогольного пива наградили хорошей южной эрекцией и волной заслуженного удовольствия.

Из ресторана я вышел словно после долгожданного соития, излучая посткоитальный свет и пряча ширинку и румянец от публики. Это было великолепно! После, решив закрепить результат, я пошёл в Эрмес за подарком. Я был готов потратить одну тысячу триста евро на точно такие же часы, которые болтались у меня на запястье, только следующей модели, зная, что они почти ничем не отличаются. Многие из вас порекомендовали бы мне отправиться лучше к врачу – и были бы правы, – но я не обращал ни на кого внимания и шёл в Эрмес. Тридцать минут ожидания менеджера, а после – ответ: нужного цвета ремешка у нас нет в наличии.

Я даже не разочаровался, ведь в глубине души сомневался, а это плохой признак. С возрастом любые траты, что происходят в моей жизни, я стараюсь совершать только тогда, когда от вещи мне будет максимальный смысл. Но как понять, нужна эта вещь или нет? Как понять, твои часы это или нет? Расслабиться. Если хочешь купить – купи. Потеряешь деньги – продашь, но это пойдёт в опыт.

В итоге, после череды потерь, тебя будут окружать только хорошие вещи. Это применимо ко всему, и даже к людям. Если тебе с человеком плохо – ну не надо с ним сидеть, разойдись ты, не морочьте друг другу голову. Так же и вещь. Не подошла – продай, только не мучайся с ней. Лучше потерять немного денег, но найти то, что приносит тебе счастье. Так, погрузившись в пучину размышлений, я набрёл на магазин Гармин, где на витрине красовалась новейшая модель восьмых Фениксов. Это было неожиданно. Крупные профессиональные спортивные часы не отличались элегантностью, но были гораздо продвинутее в спортивном мониторинге, чем Эппл. Да и Эппл, в принципе, у меня уже были. Цена на Гармин была на сто евро меньше, и я, недолго думая, сделал выбор в пользу функционала, увенчав запястье шикарным Фениксом.

Я был много раз в Вене. За всю жизнь посетил все её музеи и парки, обошёл много улиц и ресторанов, но единственное, где я никогда не был, – народный тренажерный зал Дас Джим, который для бодибилдеров является своеобразной Меккой. Туда-то я и отправился. Совершенно не в центре, на неприметной промышленной улице, прячась от фасадного вида, в закоулке у парковки, я увидел заветную надпись. Чёрно-жёлтый логотип, мятые стаканчики от протеина в помойке у входа, выгоревшие плакаты атлетов и три тысячи метров, пропитанных тальком и потом. Внутри – протёртые силовые машины и люди, больше похожие на жителей Олимпа, с кистями, толщиной с моё бедро. Тридцать евро за вход – и ярчайшая тренировка в зале, взрастившем губернатора Калифорнии.

Я провёл несколько замечательных дней в Вене. Сходил в кафе Централ, в Дас Джим, зашёл на квартирку к Фрейду, побывал в Бельведере, слопал кусок эталонного Захера, один шницель, одну венскую сосиску слоновьего размера и даже успел в Парндорф – самый крупный в Европе аутлет, пускай и не оправдавший ожидания. В общем, свою порцию наслаждения я получил, на почте лежали билеты в другую страну, а я, сытый и довольный, спешил в отель, чтобы собраться в своё новое приключение.